Кухарка, которая прекрасно себя чувствовала

Что мы все о коронавирусе да о коронавирусе? Давайте для разнообразия поговорим о чем-нибудь другом - например, о брюшном тифе и об удивительной истории, случившейся с простой кухаркой, которая совершенно не хотела управлять государством, но получилось так, что она чуть не угробила несколько районов Нью-Йорка в начале XX века, причем вовсе не своей стряпней.

Итак... Мэри родилась в Ирландии в городке Кукстаун в 1869 году. Ее мать во время беременности заболела брюшным тифом, однако святой Патрик явил ей свое благословение: и с матерью ничего особенного не случилось, и девочка появилась на свет совершенно здоровой - ребенок прекрасно себя чувствовал.

Семья девочки была настолько бедна, что у Мэри даже не было ягненка. Но брат ее матери уехал в Штаты и оттуда периодически присылал письма, в которых с восторгом описывал, как он на сейле урвал такие ливайсы, что их теперь до конца жизни не сносить, - не то что, едко замечал брат ее матери, штаны кукстаунской швейной фабрики, которые от одного дня Святого Патрика до другого не доживают.

Послушала пятнадцатилетняя Мэри эти рассказы, послушала - да и рванула в Соединенные Штаты к дяде с тетей, потребовав от родителей купить ей билет на всю полагающуюся ей долю немудреного наследства.

В доме дяди с тетей, правда, выяснилось, что ливайсы с сейла полагаются только хозяину этой жизни, то есть дяде, а здесь у нас в Ю Эс Эй, сказал дядя, который занимал важный пост младшего счетовода в каком-то банке, все должны работать.

Мэри, кстати, против этого никак не возражала: работать так работать, дома в Ирландии она все равно пахала с утра до ночи - убиралась в домишке, готовила, настаивала для папаши самогон на лимонных корках.

Благодаря своим связям на дне финансового мира дядя устроил юную Мэри прислугой в некую семью. Мэри была очень сметливой девушкой и быстро поняла, что самая хорошая работа - при кухне: там и платят больше, и продукты можно воровать, и голодной никогда не останешься.

В результате за пару-тройку лет Мэри прошла славный путь от обычной кухрабочей до помощницы главной кухарки, а потом даже и стала претендовать на пост главной кухарки - ее амбиции были велики, а готовить она действительно умела: сказалось бедное ирландское детство, где папаша ждал на ужин боксти и сконы, а у Мэри из ингредиентов были только картофельные очистки, лебеда и крапива.

В двадцать один год Мэри наконец-то взяли работать кухаркой в одну богатую нью-йоркскую семью. Члены семьи от стряпни Мэри были в восторге. А Мэри и рада была стараться: платили ей хорошо, она имела неограниченный доступ к продуктам, а с кухаркой вся остальная прислуга старалась дружить - от нее многое зависело.

Правда, Мэри не утруждала себя мытьем рук, потому что не верила в это пошлое занятие. Но кого это волновало? Главное - она была честная девушка, как она сама о себе говорила, хотя никто толком не понимал, что это, вообще говоря, означает.

Однако в семье ее работодателей начались странные проблемы. Сначала у папы пошли высыпания на коже, появилась слабость и снизился аппетит к знаменитым пирожкам Мэри. Потом у мамы. Затем у Томаса - молодого любезного слуги, которого Мэри привечала и кормила пирожками прямо из своих рук. Когда у папы началась диарея, перекинувшаяся на маму, Мэри, которая прекрасно себя чувствовала, стала искать новую работу, потому что на старой готовить было уже не для кого - аппетита ни у кого не осталось.

Работу она нашла в городе Мамаронеке. Там картина повторилась: сначала все в доме были в восторге от стряпни Мэри, потом их начинало лихорадить, появились высыпания на коже, диарея, после чего Мэри, как честной девушке, приходилось искать новую работу. При этом она продолжала себя прекрасно чувствовать. Но в Мамаронеке, в котором по странному стечению обстоятельств началась вспышка брюшного тифа, Мэри оставаться уже было неинтересно, так что она вернулась в Нью-Йорк на Манхэттен.

Но и там неприятности не прекращались. И в новой семье, куда Мэри устроилась на работу, через некоторое время появились лихорадка, диарея, а что самое страшное - тем же самым заболела прачка, которая любила чаевничать с Мэри. Когда разболелись семь членов семьи из восьми, Мэри проявила признаки самопожертвования, ухаживая за больными, готовя для них чай и какие-то вкусняшки. Особенно внимательно она ухаживала за своей подругой-прачкой: делала для нее чай, кидала туда побольше сахара и размешивала пальцем, так как прачка любила чуть теплый чай. Увы, даже это не помогло, прачка умерла.

Тогда Мэри нашла место повара в семье богатого нью-йоркского банкира, которая арендовала на лето особнячок на Лонг-Айленде. Семья банкира тоже оказалась неблагодарной: шестеро из одиннадцати членов семьи слегли с брюшным тифом. «Да сколько же можно», - в сердцах сказала Мэри, которая себя все равно прекрасно чувствовала, и снова стала искать другое место работы.

Но тут забеспокоился арендодатель - владелец этого особнячка - некий Джордж Томпсон. Брюшной тиф всегда считался болезнью трущоб, он не ассоциировался с богатыми семьями. Томпсон понимал, что теперь об особнячке может пойти дурная слава, после чего обратился к санитарному инспектору Джорджу Соперу для расследования. Тот долго изучал ситуацию, причем первоначально на Мэри, которая уже работала в другой богатой семье, где внезапно заболела, а потом умерла молодая девушка, Сопер не думал: еда ведь проходит термическую обработку, так что с ней брюшной тиф не мог переноситься. Но потом Сопер выяснил, что в семье банкира очень любили мороженое с персиками, которое искусно готовила Мэри, и вот тут у инспектора появились определенные подозрения.

Найти Мэри было не очень просто - она, увольняясь, не оставляла своего адреса, - но Сопер уже догадывался, что местонахождение честной и прекрасно себя чувствующей девушки ему подскажут вспышки брюшного тифа.

Сопер нашел, где она работает, встретился с Мэри и предложил девушке сдать анализы, однако та ответила: «Спасибо, но я себя прекрасно чувствую» - и также сквозь зубы добавила, что их, ирландцев, всегда обижают, а она вовсе не грязный житель трущоб, она месяца четыре назад точно была в бане. И она - честная девушка! При этом Мэри вертела в руках здоровенную вилку для мяса и ее взгляд был чрезвычайно красноречив: чо пристал, говорил ее взгляд, вали отсюда, пока я тебя не нашпиговала.

Сопер с Мэри ничего поделать не мог, но расследование опубликовал в издании американской медицинской ассоциации, где впервые появился термин «Тифозная Мэри».

Этой историей заинтересовался Департамент здравоохранения штата, и к Мэри отправили женщину-врача для обследования, но Мэри сказала, что она себя, во-первых, прекрасно чувствует, а во-вторых, ее недавно осмотрел аптекарь, который сказал, что здоровее женщину еще нужно поискать, после чего вытолкала даму-врача из дома.

Впрочем, в Департаменте тоже не дураки сидели, поэтому к Мэри отправили наряд полиции аж из пяти человек, которые ее арестовали, не без труда увернувшись от точных выпадов вилки для мяса, после чего запихнули девушку в машину скорой помощи, о чем сильно пожалели, потому что это напоминало нахождение в одной клетке с озверевшим львом. Тем не менее Мэри все-таки доставили куда следовало и упекли в тюремную больницу.

Там Мэри обследовали и выяснили, что в желчном пузыре честной девушки есть очаг бактерий брюшного тифа. Почему они не заражали саму Мэри - никто не знал. Что с этим делать - тоже никто не знал. Мэри предложили удалить желчный пузырь, чтобы она перестала быть источником заражения, но Мэри отказалась - разумеется, со всем уважением. Себе башку удалите, сказала эта гордая дочь ирландского народа, добавив, что она прекрасно себя чувствует и что ирландцев постоянно притесняют, а они не такие.

Властям ничего не оставалось делать, кроме как упечь ее в больницу на остров Норт-Бразер - в карантин. На три года. Мэри была в бешенстве. У нее же не было никаких симптомов! А ведь она эти симптомы отлично знала: в десятке семейств, где она проработала кухаркой, данные симптомы она наблюдала постоянно. Однако она сама себя прекрасно чувствовала!

Кстати, в больнице на острове ее посетил Джордж Сопер. Его страшно интересовал этот случай, и он хотел написать книгу о Мэри - честной девушке с брюшным тифом, которым она сама не болела, зато щедро одаривала им всех окружающих, в семьях которых она работала. И Сопер даже готов был отдать Мэри весь свой гонорар за эту книгу, на что Мэри ответила, что она, во-первых, конечно же, честная девушка, во-вторых, чувствует себя хорошо, в-третьих, ирландцев всегда обижают, после чего она послала Сопера куда подальше, сбежала от него в сортир и там сидела, изредка спуская воду, пока Сопер не ушел восвояси.

Тем временем больничное начальство вообще не знало, что с ней делать. У честной девушки периодически брали анализы на брюшной тиф, которые оказывались то положительными, то отрицательными. Когда количество отрицательных анализов превысило количество положительных, встал вопрос о том, что ее нужно было выпускать, но при этом от Мэри потребовали дать согласие на то, что она больше не будет работать кухаркой. Той хотелось на свободу, поэтому она согласилась.

И после освобождения она даже пошла работать прачкой. Но возиться с тяжелым грязным бельем, получая копейки, когда раньше она зажигала на кухне, делая пулярок, суфле и ванильное мороженое за совершенно другие деньги, ей показалось неинтересным, поэтому она сменила имя и фамилию на Мэгги Браун и снова пошла в кухарки. Излишне говорить, что и в новых семьях, куда она устраивалась, все опять оказывались хлипкие, быстро заболевали и некоторые умирали, так что ей все время приходилось искать новую работу, в результате чего нормальных семей для нее не осталось, так что она в конце концов оказалась в больнице Слоун, где заразила еще двадцать пять человек, после чего ее наконец-то словили и в конце марта 1915 года упекли на остров Норт-Бразер - навсегда, без права на освобождение.

Там она даже стала местной знаменитостью: к ней постоянно приезжали журналисты, которые, однако, старались держаться от нее подальше и не брали из рук честной девушки ни пирожок, ни даже стакан воды, и дожила она там, чувствуя себя отлично, до 63 лет, после чего ее разбил паралич, но она продержалась еще шесть лет и в конце концов умерла от пневмонии, уже не очень хорошо себя чувствуя.

Сколько народу она в действительности заразила - доподлинно неизвестно: считается, что не одну сотню. Доказанных умерших всего несколько человек, однако считается, что в результате заражения от «тифозной Мэри» погибло не менее пятидесяти человек.

Какая мораль у всех этой истории? Мораль простая: главное - хорошо себя чувствовать! И не забывать мыть руки перед и после!

***