Серега и бассейн
Серегу, с которым мы весьма мило проводим время в Сочи, я не видел уже целую неделю. В прошлые выходные, впрочем, ко мне приехали знакомые французы, и Серега предложил сводить их в горы к знаменитому трехсотлетнему дубу. Французы от этого предложения пришли в восторг, и мы с Серегой договорились, что он с утра отправляется к дубу с вином и пловом, где кошеварит, и ждет нас к двум часам дня (французы каждое утро неизменно отправлялись на море, где почему-то восторгались лазаревским, довольно грязным, пляжем). На меня же Серега возложил шашлык и водку. >
Днем я забрал французов с пляжа, прихватил с собой шашлык и водку, после чего мы отправились в горы. От дороги до поляны с дубом идти было где-то 20-30 минут, но у французов был такой вид, как будто они вместе с Наполеоном отступают из Москвы. Я им предложил не канючить и вспомнить, что их знаменитые соотечественники находились в намного более холодных условиях. Но это не помогло, так что пришлось каждые пять минут делать привал и рассказывать, почему травка здесь зеленая, как называется вон то хрюкающее животное, лежащее в канаве, и сообщать еще массу всяких интересных сведений о Северном Кавказе.
В итоге всех дел на поляну мы добрались только часам к трем. По Серегиному утомленному виду я сразу понял, что дело неладно. А пятилитровая бутыль с вином, где от силы оставалось литра полтора, меня в этом убедила на сто процентов. На вопрос "что случилось" Серега слабым голосом ответил, что ничего не случилось, а что все вино ушло на приготовление плова.
Далее Серегу стали знакомить с французами. Серега задумался минут на пять, а потом изрек фразу: "Ай эм — нью рашн!", чем привел французов в восторг. Впрочем, радовались они недолго, потому что прилично закосевший на жаре Серега стал угощать французов вином, проливая почти все им на одежду и вообще себя стал вести как безусловный враг общества. А после того как Серега (мне пришлось переводить) сообщил, что их Нострадамус обещал комету, которая этим летом совершенно точно должна в дупель разнести их поганый Париж, французы разобиделись и заявили, что хватит с них этой экзотики.
Так что пришлось Серегу укладывать спать, а французов вести к речке (они, видите ли, не могли оставаться в Серегином обществе), где я сделал самый скучный шашлык в своей жизни. Вина не было, водку я оставил Сереге (так как он собирался пробыть на поляне до следующего дня), беседовать с французами, собственно, было не о чем, короче, тоска смертная. Поэтому я об этом и не писал. Но это все — лирическое вступление.
И вот вчера позвонил Серега, который мрачно заявил, что душа требует праздника после трудовой недели, поэтому не хочу ли я его сопроводить в наш любимый ресторан с бассейном (любимым мы этот ресторан называли потому, что нас оттуда выставляли раз пять или шесть, а из остальных заведений на берегу — максимум два раза).
Я ответил, что еще с прошлой недели не разговариваю с человеком, который так сильно осложнил дипломатические взаимоотношения России с Францией.
— А ты, Лех, не думай! — заявил Серега. — Мы пить вообще не будем. У меня после того происшествия — железный мораторий: ни грамма в рот, ни сантиметра в попу (прошу прощения за излишний натурализм, но у меня Серегины выражения корректировать — просто рука не поднимается).
— Что значит — пить не будем? — удивился я. — И в бассейне купаться не будем?
— В бассейне безусловно поплаваем, — сказал Серега. — Мы туда за этим и идем. Просто не будем куролесить и выпивать, заодно сделаем так, что нас оттуда первый раз за лето не выставят.
— Идея хорошая, — ответил я. — Почему бы и не попробовать?
И вот явились мы в этот ресторан. Оба в брюках и белых рубашках. Не скрою, персонал восторгов при нашем появлении не высказал, но путь к бару нам не преградили. Мы сели за стойку и заказали две минеральных воды. Бармен, который при виде нас уже приготовил два стакана и плеснул туда вискаря, икнул от неожиданности и спросил — что произошло.
— Ты видишь перед собой двух обновленных людей! — твердо заявил Серега. — Можно даже сказать — абстинентов, хотя я это слово ненавижу с детства. Мы пришли искупаться в бассейне, скушать салат от шефа и послушать музыку. Урона ресторану сегодня не будет, и не надейся.
— Кстати, — заинтересовался Серега. — А что это ты в стаканы налил?
— Виски "Баллантайн", как обычно, — растерялся бармен.
— И что ты теперь с ним будешь делать? — сурово спросил Серега. — В бутылку обратно наливать нельзя. Ты уже вискарь льдом разбавил.
— Ну, не знаю, — совсем растерялся бармен.
— Ладно, — великодушно сказал Серега. — Эту порцию мы выпьем, чтобы тебя не подставлять. Но только одну! Запомни!
Мы треснули вискаря и пошли плескаться в бассейне. Плескалось, надо сказать, как-то вяло. Не шло веселье. Серега попробовал было устроить конкурс — кто наиболее идиотским образом плюхнется в бассейн, но даже прыжок левым ухом нас не развеселил. После этого мы залезли в надувные круги и стали держать совет.
— Вот что, Леха, — решительно заявил Серега. — Мы же не дети, чтобы в бассейне просто так плескаться. На нас уже народ смотрит. Два взрослых мужика, совершенно трезвые плещутся в бассейне. Мне бы кто показал такую картину, я бы просто со смеху умер.
— Серег, — напомнил я. — Ты же теперь ни грамма, ни сантиметра!
— Сантиметры выдерживаем четко, так как это просто присказка такая, а если мы чего-нибудь сейчас не выпьем, то просто скоро умрем от переохлаждения организма, — ответил Серега. — С французами, конечно, получилось нехорошо, но сейчас не жаркий день, а прохладный вечер. К тому же мы свою норму отлично знаем, ведь правда?
Я выразил некоторое сомнение в твердости наших норм, но выпить не отказался, потому что в бассейне действительно было прохладно.
Серега подозвал официантку и заявил, что бармен, негодяй, явно разбавляет вискарь, потому что мы уже выпили по одной, но не только ни в одном глазу, но даже в ушах ничего не звенит. Поэтому, сказал Серега, официантка должна принести сюда на подносе четыре двойных порции виски и что-нибудь закусить, типа пачки сигарет.
Требуемое было немедленно принесено, мы разогрелись вискарем и взялись за бассейн уже серьезно. Конкурс на самый идиотский прыжок получился просто замечательный. Тем идиотизмам, которые мы выделывали в бассейне, аплодировал весь ресторан, а за вхождение в воду "мухой" (мы с Серегой изобразили скульптуру "Рабочий и Колхозница", спели гимн Советского Союза и рухнули в воду так, что половина бассейна выплеснулась в ресторан) нам даже презентовали бутылку вина с какого-то столика.
После этого настало время цирка на воде. Я стоял в бассейне, держал вертикально надувной круг, а Серега изображал тюленя, который с бортика прыгал сквозь этот круг. Зрелище, надо сказать, было довольно эффектное. Но чего-то не хватало. Тут мы посовещались и поняли, что для лучшего визуального восприятия круг надо поджечь. Подумано — сделано. Серега сбегал в туалет, притащил рулон бумаги, которой мы обмотали круг и подожгли. Прыжку сквозь горящий круг аплодировали даже официантки и бармен. Вот только случилась одна техническая накладка: во время исполнения этого смертельного номера Серега в круге застрял, и у него пережглась резинка от трусов. Поэтому дальнейшие кунштюки ему пришлось выполнять, придерживая трусы руками.
Через какое-то время, впрочем, цирк пришлось прекратить, так как в бассейне оставалось уже не так много воды. Но тут мы нашли новое развлечение. В бассейне плавало много надувных игрушек (собственно, бассейн был предназначен для детей), среди которых была надувная лягушка и здоровенная надувная булава. Мы и надумали лупить булавой по голове лягушки, стараясь, чтобы она с первого удара ушла под воду. Между прочим, пара столиков в ресторане организовали целый тотализатор и ставили попеременно то на меня, то на Серегу.
Наконец, и это развлечение надоело. Мы стали думать, чем себя занять дальше, как вдруг Серега заорал, что он сейчас поцелует эту лягушку, и она превратится в прекрасную царевну. Он ухнул в бассейн, выловил лягушку и стал ее неистово целовать. Но, как видно, Серега вложил в свои поцелуи столько страсти, что лягушка немедленно сдулась . Разумеется, нам это не понравилось. Серега устроил дикий скандал администрации, заявив, что нас с этой лягушкой форменным образом надули, равно, как и лягушку. Но администрация ответила, что в услугах ресторана не значится превращение лягушки в прекрасную царевну, так что наши обвинения беспочвенны.
В логике им отказать было нельзя, поэтому мы взяли еще вискаря, чтобы заглушить горечь обиды, и стали играть в морской бой. Серега оседлал самый здоровенный круг и объявил себя флагманским кораблем. Я взгромоздился на круг поменьше и занял должность авианосца. Сначала мы бились друг с другом, но это было неинтересно, потому что Серега все время меня топил из-за большой разницы в объемах кораблей.
После этого мы себя объявили спасателями Малибу и пытались спасать каждую симпатичную девушку, которая неосмотрительно прыгала в бассейн. Причем Серега взял на себя ответственность за искусственное дыхание. Собственно, от этого он и пострадал, потому что сопровождающим первой же спасенной нами девушки что-то не понравилось, они схватили Серегу, надели на него с десяток надувных кругов, полностью парализовав руки и ноги, и кинули неподвижным коконом в бассейн. Мне пришлось спасать приятеля, чтобы он не утонул, поэтому я кинулся вслед за ним и повернул его на воде таким образом, чтобы он мог дышать. С выпивкой, кстати, проблему также решили. Нам подали стакан с изгибающейся соломинкой, так что Серега даже в этой ситуации мог выпивать без проблем.
Через какое-то время Серегу освободили, мы еще немного поплескались в бассейне, но пришли к выводу, что праздник пора заканчивать. К бильярду нас не пустили, мотивируя это тем, что он для наших вариантов правил не очень подходит (мы на нем обычно играли в бильярдные городки). Разумеется, мы немного обиделись, потребовали счет (эти негодяи включили в него два надувных круга и обманчивую лягушку, которую безусловно можно было еще починить, заштопав несколько дырок от Серегиных зубов) и откланялись.
— Лех, ты заметил, — спросил Серега, когда мы шли домой, — что нас первый раз не выставили, а мы сами ушли? По доброй воле, между прочим.
— Ага, — ответил я. — Воздержание и приличное поведение — основа успеха в публичных местах.
***
